 Владимир Путин выступил с 40-минутной антиамериканской речью, в которой обвинил Вашингтон в развале системы глобальной безопасности и диктатуре на международной арене. На США он возложил ответственность и за войну на Украине, которая началась после спонсированного Западом переворота, и за усиление Исламского государства Ирака и Леванта. В то же время он заявил, что Москва готова к диалогу на условиях соблюдения интересов России.
Российский президент использовал традиционную встречу с дискуссионным клубом «Валдай» для программного внешнеполитического заявления. В 2014 году тема встречи была заявлена как «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?», и Владимир Путин выбрал второй вариант ответа на этот вопрос. Он несколько раз подчеркнул, что намерен «говорить откровенно», а «некоторые вещи могут показаться избыточно жесткими».
Диктатура большого брата
Путин назвал США «большим братом», который «тратит миллиарды долларов на слежку по всему миру», занимается экономическим и пропагандистским давлением на нелояльные страны и устраняет неугодные режимы. Вашингтон не брезгует в этом и поддержкой «весьма сомнительной публики» – от «откровенных неонацистов» (ими Путин считает добровольческие батальоны на Украине) до «исламистских радикалов» (усиление группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» глава государства связывает с помощью США противникам режима Башара Асада в Сирии).
«Создалось впечатление, что так называемые победители в холодной войне решили дожать ситуацию, перекроить весь мир исключительно под себя, под свои интересы», – считает российский президент. Он сравнивает США с «нуворишами, на которых вдруг свалилось огромное богатство, в данном случае в виде мирового господства», которые не смогли грамотно им распорядиться и «наломали много дров».
«Само понятие «национальный суверенитет» для большинства государств стало относительной величиной. По сути, была предложена формула – чем сильнее лояльность единственному центру влияния в мире, тем выше легитимность того или иного правящего режима», – уверен президент. Нелояльные же США страны (Иран, Китай и Россия) могут быть в любой момент объявлены новым врагом в модели «квазидвуполярного мира», который Вашингтон выстраивает для упрочения своего положения в мире, считает Путин.
По мнению российского лидера, сейчас мир подошел к «исторической развилке»: или сохранение такого порядка вещей, или подлинная многополярность, то есть «новый глобальный консенсус ответственных сил» (подразумевается, что одной из таких сил является и Россия). Путин не призывает «что-то пытаться строить «с нуля», ведь есть универсальные механизмы, созданные после Второй мировой (то есть ООН и ОБСЕ).
Общаясь с журналистами, Путин заметил, что его выступление не идентично знаменитой Мюнхенской речи на конференции по безопасности в 2007 году, когда он впервые выступил с жесткой критикой США. «Там что-то перекликается, но все-таки это другая ситуация и тезисы другие», – сказал он [цитата по Интерфаксу].
Путин говорит о том, что мир изменился, но у него самого биполярное мышление – вся его речь была наполнена исключительно антиамериканизмом, говорит участвовавший во встрече американский политолог Николай Злобин. Российский лидер совершенно не хочет думать и говорить об ответственности его страны за ухудшение отношений с Западом, отмечает эксперт. Но при этом, по мнению Злобина, Путин хотел донести до участников мероприятия, что он настроен на компромисс. «Выступление оказалось более примирительным, чем ожидалось. Оно не стало второй Мюнхенской речью, речь была больше стратегическая, чем тактическая, и компромиссная», – считает он.
Замруководителя фракции в Госдуме Франц Клинцевич сравнил выступление президента по «силе воздействия» с Фултонской речью Черчилля. «Только последний запустил своей речью холодную войну, а Путин хочет ее остановить», – сказал Клинцевич РИА Новости.
Россия не будет обижаться
В описании Путина Россия «не претендует на какое-то глобальное лидерство», не будет создавать противостоящие Западу блоки и «втягиваться в обмен ударами», не «пытается восстановить какую-то свою империю» и не «покушается на суверенитет своих соседей».
Из слов Путина следовало, что хотя западное давление (в том числе и экономические санкции) и бьет по российской экономике, это не заставит Москву «выбирать какой-то путь закрытого развития, путь автаркии». Несколько раз Путин делал реверансы в сторону Европы (но не США), припомнив и советско-французский авиаполк «Нормандия-Неман», и визит Шарля де Голля в Москву в 1966 году. Особую ответственность за поддержание региональной безопасности он возложил на «Веймарский треугольник» (Германию, Польшу и Францию).
«Я по убеждению европеец, я знаю, что Европа и Россия разделяют одинаковую дорогу и общее будущее», – заметил он. Руководство России «всегда готово к диалогу, в том числе и по нормализации экономических отношений, и политических тоже», добавил он. Однако, если Европа не захочет пойти навстречу России, то у Москвы всегда останется возможность развивать свои отношения с азиатскими странами.
Не мы это начали
Слова Путина «не мы это начали», адресованные США, якобы навязывающим России новое противостояние, можно распространить и на оценку российским президентом событий на Украине. Москва, по его словам, выступала за всесторонний диалог в начале украинского кризиса, но в ответ получила от Запада «это не ваше дело».
Своих визави на Западе Путин называл неопределенно – они. Именно они «довели дело до государственного переворота, ввергли страну в хаос, в развал экономики и социальной сферы, в гражданскую войну с огромными жертвами». «Видимо, те, кто без конца ляпает все новые и новые «цветные революции», считают себя гениальными художниками и никак остановиться не могут», – считает хозяин Кремля. Москва вмешалась только после фактического свержения Виктора Януковича, которому, как признался Путин, российские власти помогли сначала перебраться в Крым, а потом уже, по его просьбе, и на территорию России. После переворота на Украине случился всплеск национализма, поэтому люди в Крыму взялись за оружие, и России пришлось им помочь, повторил президент российскую версию дальнейших событий.
Путин подтвердил окончательно, что «вежливыми людьми» были российские военные. «Не буду скрывать: мы использовали наши вооруженные силы для блокирования расквартированных в Крыму украинских воинских подразделений», – заявил он, но на результаты голосования на референдуме 16 марта это, по его мнению, не повлияло. «Люди шли на выборы, как на праздник, и все это знают», – считает Путин.
Сейчас же Кремль вообще выполняет только конструктивную роль в украинском вопросе, дал понять Путин. Он, например, заметил, что лично оказал давление на «Газпром», чтобы компания приняла платеж от Украины, исходя из цены $268 за тысячу кубометров, а не $485.
Кремль также признает и целостность Украины – без Крыма, естественно. «Стоит признать, что Украина – такое довольно сложносочиненное государственное образование. Так сложилось, и мы исходим из исторической данности», – добавил Путин.
После неудачного саммита в Милане 17 октября, на котором Путину и его европейским коллегам не удалось найти способы решения украинского вопроса, выступление не могло быть другим, считает политолог Алексей Макаркин. «Путин пытается найти опору в условиях изменившейся ситуации в мире. Он и весь российский политический класс столкнулись с таким впервые, и во времена Мюнхенской речи ситуация была иной. Даже партнеры России по Евразийскому союзу не хотят портить отношения с западными странами», – констатирует Макаркин. По его словам, в целом Путин на «Валдае» начертил некоторые красные линии, среди которых – месседж для западного бизнеса с предложением продолжать сотрудничество, а также то, что Крым – не дискуссионный вопрос.
Россия — не тоталитарное государство
Российской внутренней политике в беседе Путина с участниками «Валдая» было уделено куда меньше внимания. Путин не ответил на вопрос о диверсификации российской экономики и о том, почему все об этом говорят, но ничего не делают; эта тема его не волновала, говорит РБК участник встречи, британский экономист, член палаты лордов Роберт Скидельски. По его мнению, Путин выглядел усталым и пресным. Наиболее полно президент ответил на вопрос американского политолога Николая Злобина о векторе, в котором развивается страна.
«У нас нет желания вернуться к тоталитарному прошлому. Это тупиковый путь развития», – считает Путин, но на ставшие уже обычными вопросы – о сокращении пространства демократии в России и необходимости закона об НКО-«иностранных агентах» ответил, как обычно, ссылаясь на западный опыт. «Не мы же приняли закон об иностранных агентах. Это в Штатах этот закон был принят тогда в 30-х годах для защиты от нацизма. А чего же не отменили до сих пор?» – вернулся Путин к США. Он отметил, что закон об «иноагентах» принят для «самозащиты», но признал, что многие НКО, которые не занимались политикой, «зачехлили», и эту ситуацию необходимо поправить.
Что касается демократии, то и тут Путин вспомнил о США: там действует непрямая система выборов, которая позволяет выбрать человека президентом, даже если он получил меньшинство голосов, а «без нескольких миллиардов невозможно даже подумать об участии в выборах». По словам Путина, Россия «постепенно» избавляется от наследия тоталитарного прошлого, которое во многом ответственно за определенные проблемы с демократией.
Злобин частично доволен таким ответом, сказал он РБК. «Меня устроило в ответе, что Россия не станет тоталитарным государством, что ошибки в законе об НКО будут исправлены. Я рад, что он понимает опасность национализма, и меня устраивает его трактовка национализма», – говорит Злобин. Отвечая на вопрос о патриотической истерии, Путин согласился с тем, что излишний патриотизм может вылиться в национализм и считает последний путем к саморазрушению. «Россия сделает все, чтобы этого не случилось», – сказал он, заметив: «Самый большой националист в России – это я». Так он считает, потому что стоит на страже интересов страны.
Прокомментировал президент и высказывание замглавы своей администрации Вячеслава Володина, который заявил в среду на встрече с членами форума, что пока «есть Путин – есть Россия, нет Путина – нет России». Он не может представить себя вне России и чувствует связь с русским народом, но «Россия, конечно, обойдется без таких, как я», объяснил он.
|
